Два драббла

[turks-fans]

По просьбе Papa-demon

Shine
176 слов, немного Руфус/Ценг, без рейтинга

Когда Ценг наконец-то снял с волос широкую белую резинку, они уже были такими длинными, что почти мешали. Однако же, ему предстояло приспособиться, иначе к чему был этот его бунт против начальства? За все годы службы под началом Верудо, вутаец не позволил себе ничего, что могло бы хоть на одну буковку противоречить уставу.
Ровным счетом ничего… Все записи, связанные с его «слежкой» за Аэрис Гейнсборо, Ценг удалил в первые же десять минут своего официального главенствования над подразделением Турков.
Свидетели... Верудо, самолично передавший этот странный приказ; старый президент, который этот приказ отдавал и еще, в общем-то, только несколько мертвецов. То есть вообще – всего лишь несколько мертвецов. И пусть в редких случаях они и оказываются живыми и начинают разбалтывать свои тайны всем встречным-поперечным, Ценг точно знал, что это не тот случай.
Он всегда завидовал Солдатам Первого класса, которые могли не подчиняться прямым приказам. Вутаец тоже хотел этой свободы от элегантной привязи дорого галстука. И пусть теперь эта связь была куда как менее прочной и официальной…
Ведь его распущенные, смоляные волосы, тяжелым шелком ложащиеся на плечи так любит молодой президент.

Датчики
199 слов, Сиссней-centric

Перед глазами пролетала непрожитая ею жизнь, полная мешанина образов: скопище людей, стоящие под столом бутылки с дешевым виски и портвейном, ритмичная, бьющая по барабанным перепонкам музыка, симпатичная официантка в Seventh Heaven, что-то на ухо говорящий вкрадчивым голосом мужчина. Вот только слов и не разобрать – жизни-то не было!
И покалывание электродов на висках и по всему остальному телу – лишнее тому подтверждение. Обязательная процедура очистки, как же. Незаурядный способ добывать информацию о деятельности Лавины, и то ближе к истине.
А вообще-то, Шин-Ра таким образом просто избавлялась от двойных агентов, получая при этом максимальную выгоду.
Сейчас Сиссней уже не могла вспомнить, зачем ей понадобился этот самый бар, зачем ей вдруг так захотелось этого подпольного виски, этой музыки и даже этого шепота на ухо. Хотя разум пытается еще зацепиться за последнюю мысль, потому что если сейчас она не переборет систему «очистки», потом вспоминать будет уже некому.
В голове всплывает имя: Зак. И город: Гонгага. Добродушная женщина и немного сердитый мужчина с газетой в руках… Сиссней не может больше вспомнить. Потому что это все не было связано с Лавиной. Или было?..
Глаза у Сиссней закрываются, голова неловко падает на бок, от виска отлетает один из проводов. Все равно сейчас она помнит только хорошее.