[turks-fans]

Новые тексты про Руфуса и Ценга:

 vowel Без названия - еще!
 Юджин Аллертон Три драббла
 Eishi Подарок


+

Бхагават
Автор:  ИЖДУ
Бета: Ворд
Персонажи: Ценг, Руфус
Рейтинг: PG

Вутай гниет изнутри. Под тяжелой резной скорлупой внешнего великолепия притаилась проказа. Поваленные балки разрушенных хижин, кричащая от голода скотина в стойлах. Резная черепица крыш, сыплющаяся с укоряющим грохотом на размокшие колеи грязи и соломы, бывшие некогда дорогами. Полчища насекомых, пирующие на широких островах рисовых полей. Вутай повержен, уничтожен, унижен, разорен, фактически стерт с лица земли. Нескрываемое ликование Артура чувствуется даже в скупых официальных сводках новостей, доносимых раз в несколько дней адъютантом. Жалкие туземцы посмели противостоять великой, непобедимой силе цивилизации Прогресса, что же пускай пожинают плоды своего поражения. Письма от Лазарда полны удушливого самодовольства. Он делает блестящую карьеру в столице, руководит Солджерами, участвует в совещаниях. Говорят, даже главный Герой минувших славных сражений - Генерал Сефирот, в частном порядке, прислушивается к его мнению. Эти трое раздирали Вутай на куски, распинали и жгли его, упиваясь собственной вседозволенностью, а потом швырнули останки Руфусу. Подъедать.
По ночам посол Мира от Корпорации не может уснуть на баюкающе-мягкой постели, пахнущей цветами и деревом. Руфуса точит унижение, как его родная цивилизация подтачивает старый Вутай. То тут, то там открываются лавчонки, приторговывающие гаджетами и запчастями от брошенной и разворованной техники, застройщики и торговцы как стервятники слетаются на отвоеванное место. Взамен полей здесь будут отели. Вместо хижин - типовые блоки для грязных аборигенов.
Руфуса не допустили ни до чего. Он даже ни разу не присутствовал на заседании Парламента, не был на войне, не принимал парад победителей. В Корпорации перед ним закрыты двери верхних этажей. Солджеры глумливо хмыкают, неторопливо пропуская его в коридорах. Секретарь отца спрашивает, назначена ли у него встреча с Президентом, у того сегодня много важных дел.
Руфус слабо шевелит пальцами и Даркнейшн с готовностью подползает под его руку, тыкается теплым лбом в ладонь. "Ничего, ничего, - говорит Вельд. - Конфликт это только повод для знакомства. Не пытайся проглотить Вутай, как это сделали твой брат и отец, тогда возможно эта страна сама отдаст тебе то, о чем ты даже не подозревал."
Руфус досадливо морщится в темноте. В этой разоренной дыре уже давно нечем поживиться.
Наступившая суббота отмечена в посольской резиденции небывалым оживлением. На фоне апатичной рутинности неизбывных будней захват одного из предводителей сопротивления - просто новость века. Руфус досадливо нацепляет положенные по уставу знаки отличия и садится в неудобное правительственное кресло. Присутствующие громко шушукаются, прислушиваясь к звукам за стеной: "Ведут-ведут!"
У пленного абсолютно прямая спина, он идет впереди охранников и солдаты кажутся почетным караулом за его плечами. Если бы не заляпанные кровью и грязью обноски, электрические браслеты на запястьях, да потрепанный вид, можно подумать, что к Руфусу заявилась иностранная делегация. Даркнейшн возбужденно рычит у бедра и Руфус автоматически гладит ее по загривку. Иностранец здесь он.
Вутаец смотрит на него исподлобья. На его правой скуле разошлась свежая царапина, длинные черные волосы свисают лохмотьями, стража замерла за его спиной истуканами.
- Как тебя зовут? - спрашивает Руфус. Он старается говорить медленно и внятно, в надежде, что вутаец понимает чужой язык. Но тот молчит, не меняя позы, не отводя взгляда. Гордый дикарский предводитель. Руфус давит усмешку в зародыше.
- Вы проиграли. Если вы не станете сотрудничать, тебя и твоих людей сегодня казнят. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Пленный молчит. На его скулах появляются красноватые пятна. Один из охранников ощутимо бьет его по спине прикладом автомата, вутаец, спотыкаясь, делает шаг вперед, но не издает ни звука. Отлично, только еще одной военной драмы ему тут не хватало: Руфус досадливо морщится, начиная чувствовать себя дураком.
- Вы зря сопротивляетесь, - уже мягче добавляет он - Все повстанцы, пробующие устроить мятежи или выступающие против нашего государства будут уничтожены.
Последняя фраза обращена уже свергнутому правительству, представители которого находятся тут же - затаившиеся, запуганные, пропахшие разгромом и благовониями. Пойманный вутаец даже не смотрит в их сторону.
У Руфуса покалывает в виске. В конце концов, он попытался наладить общение.
- Что же, если ты не хочешь разговаривать, помолчать сможешь и на том свете.
- Господин-посол! - Высохшая, разряженная в потускневшее красное золото туземка выступает вперед, явно намереваясь оживить это унылое представление. Руфус переводит на нее взгляд, разрешая говорить, - они сдались в обмен на сохранение им жизни, они не хотят сражаться против вашего великого государства, господин-посол!
Руфус скептически смотрит на пленного. У того похоже вот-вот начнут зубы крошиться от негодования.
- Это правда? - Как можно более нейтральным тоном спрашивает Шинра.
- Я прошу сохранить жизни моим людям, - голос вутайца кажется не созданным для того языка на котором говорит Руфус, но слова тот произносит правильно. - Готов взять на себя всю вину за мятеж.
- То есть, ты предлагаешь тебя казнить? Очень благородно. - Руфусу хочется, чтобы пленный говорил еще, но он молчит. Присутствующие настороженно наблюдают за чужеземным послом. Хитрые варвары, льстецы, убийцы. Возможно стоит испугать их превосходящим великодушием. - Что же, будь по-твоему. Я пощажу твоих людей. И тебя. - Руфус жадно наблюдает за выражением лица пойманного повстанца. Это неконтролируемое, алчное нетерпение до любой власти в них с Лазардом от Артура. Мысль отрезвляет. И Руфус сцепляет пальцы вместе. - Вы ведь сами добровольно сдались, признав победу нашего государства. Я уверен, вы приложете все силы, чтобы служить на благо Корпорации. Не так ли?
Вутаец смотрит на Руфуса и на его чужом, непривычном для взгляда лице невозможно прочесть никаких эмоций. Потом он слега наклоняет голову и делает шаг назад. По залу проходит легкий шепоток.
- Отлично, - резюмирует Руфус, - будем считать, что мы договорились.

Вечер нападает здесь внезапно. Он подкрадывается тихо, из-за освещенных яркими бумажными фонариками зданий, стелется по полу тяжелыми запахами местных цветов и растений. Обслуга традиционно расходится спать рано - готовится встречать новый рассвет. По резиденции таскаются одни охранники и они уже почти приучились не шуметь слишком назойливо из уважения к послу. Руфус убеждает себя, что это уважение.
Но этим вечером солдаты, похоже, решили наплевать на вежливость, их громкие голоса, гогот и топот слышны из другой части здания. Руфус досадливо выходит из своей комнаты в коридор, Даркнейшн, недовольно рыча, следует за ним, даже немного опережая. Девочка не любит, когда кто-то покушается на ее вечерний сон. Впрочем, далеко пройти ей не удается. Несколько солдат скапливается в противоположном конце коридора. Кто-то из них достал оружие, другие, посмеиваясь, подталкивают друг друга. Рука Руфуса непроизвольно тянется под пиджак за пистолетом. Вутаец, резко появившейся из-за угла явно настроен серьезно. Его быстрая пружинистая походка не производит ни звука на прикрытых протертыми циновками скрипучих досках пола. Одна рука спрятана за отворот расшитого яркими золотыми драконами национального одеяния, цвета темно-зеленой поздней травы. Длинные прямые волосы забраны в низкий хвост. В правой руке свободно покачивается обнаженная катана. Даркнейшн рычит громче и Руфус кладет ей ладонь на макушку, заставляя замолкнуть. Пальцы под пиджаком сжимают рукоятку пистолета.
- Что тебе нужно? - он старается, чтобы голос звучал спокойно.
Неугомонные косоглазые - с того света достанут.
Вутаец подходит к нему почти вплотную и солдаты за его спиной разом достают оружие. Руфус смотрит в лицо пришедшего и узнает того самого утреннего пленного. Шрам на скуле никуда не делся, только отмылась грязь на необычно-белой коже и волосы теперь лежат аккуратно. Гладкие черные волосы. Секунды идут и идут, а они двое так и замерли как на инсталляции. На лбу посредине, чуть повыше бровей у вутайца точка. Возможно татуировка, кажется, здесь это называется кастовой отметкой. Руфус смотрит на то, как она пропадает в складке между бровями. Чудак опускается перед ним на колени и не глядя отрезает себе волосы лезвием катаны, после чего кладет и то и другое на пол рядом с Руфусом. Солдаты наблюдают за происходящим в немом замешательстве. Даркнейшн осторожно подходит понюхать странные дары и отступает назад.
- Все в порядке, оставьте нас, - громко говорит Руфус, и дождавшись, пока солдаты уйдут достаточно далеко от коридора, обращается к вутайцу. - Можешь встать.
Тот поднимается столь же неожиданно, как до этого опустился на колени. Короткие пряди, смешно топорщатся сзади, еще не свыкшиеся с тем, что их длина столь радикально изменилась за одно мгновение. Вутаец смотрит на него, будто забыв и о мече и об отрезанных волосах, лежащих рядом с его ногами.
- Не хочешь пояснить, что это сейчас было?
- Вы пощадили мою жизнь и теперь она принадлежит вам.
Руфус какое-то время переваривает новую информацию.
- Что ж, это очень щедрый подарок с твоей стороны. А жизни твоих людей тоже теперь принадлежат мне? - С иронией интересуется он.
- Нет. Только моя. Души моих людей станут охранять вас после смерти. Во всяком случае, у нас есть такое поверье, - Руфусу кажется, или на бесцветных губах вутайца скользит тень усмешки. В любом случае, ему очень нравится слушать привычную речь с местным акцентом, добавляющим словам странную мягкость. - Пока же защищать вас буду я.
- Личный телохранитель, подумать только, - Руфус уже открыто ухмыляется - Даркнейшн, похоже, тебе придется потесниться. Как тебя зовут, охранник?
- Зовите меня Ценг.
- Очень приятно, Ценг. Надеюсь, ты не держишь на меня зла за наши прежние размолвки?
- Нет, не держу.
- Я рад. В конце концов, как говорит один мой старый приятель: конфликт это только повод для знакомства.
И это один из немногих раз, когда Руфус Шинра решил согласиться с Вельдом.